СЕРГЕЙ ШОЙГУ,
Министр обороны
Российской Федерации,
генерал армии
— Сергей Кужугетович, сейчас возрождается общество «Знание». Мы все прекрасно помним ещё советское общество с таким названием, издательство… И всё же современное общество «Знание» — это современная наука, медицина. Чем армия может быть полезна этому обществу?
— Я бы не стал разделять — отдельно общество «Знание», отдельно армия. Это вещь всеобъемлющая, всепоглощающая. Если говорить об армии, то я просто расскажу, что делается для повышения её дееспособности, для продвижения военной науки. И не только военной. Науки, связанной с созданием нового оружия. Что вообще сделано за последнее время для того, чтобы наша армия была современной во всех смыслах этого слова.
Сделан огромный рывок. Он, кстати сказать, начался по историческим меркам не так давно. Когда пришло осознание того, что необходимо принимать кардинальные меры и была принята большая программа по реформе нашей армии.
Если помните, на одной из встреч нашего Верховного Главнокомандующего с моряками после трагедии с подводной лодкой «Курск» он сказал, что здесь, с этой трибуны, он обещает сделать всё, что в его силах, чтобы армия была другой, современной.
Сегодня, если говорить о Стратегических ядерных силах, мы имеем уровень современности 86 процентов. Такого уровня не имеет ни одна армия мира. Это очень высокий показатель. Если говорить об остальных видах Вооружённых Сил, то практически везде в целом уровень современности — выше 70 процентов. И этот показатель продолжает увеличиваться. За счёт того, что наша промышленность встала на достаточно надёжные, основательные рельсы.
Всё это шло за счёт программного, планового подхода. Конечно, было огромное количество сложностей, трудностей. Никто не мог ответить, а что же делать? И тогда эта программа начала отвечать на первый вопрос: каким образом сделать так, чтобы деньги, которые появились, тратились рационально, рачительно и с максимальной эффективностью.
Многое нужно было сделать.
В том числе людям разных профессий. Выстроить систему военной приёмки. Она на тот момент была практически полностью ликвидирована как орган, который должен контролировать качество оружия. Многое нужно было сделать для того, чтобы установить контроль за финансами. И тогда была создана система, которая позволяет сегодня очень жёстко контролировать выполнение государственного оборонного заказа, жёстко контролировать финансовые средства.
Сегодня наша система в части финансового контроля позволяет контролировать до трети уровня кооперации. Есть головное предприятие, конструкторское бюро, которое занимается разработкой техники, а дальше идут те, кто комплектует. Если есть желание, можно и дальше пойти — до пятого и шестого уровней кооперации, но я думаю, что доходить «до болтов» не следует. Я понимаю, что у каждого предприятия есть свои нужды: и жильё надо приобрести, и детский сад построить. Много чего… Но всё это не должно решаться за счёт государственного оборонного заказа.
В целом эта система — одна из частей системы управления обороной Российской Федерации. Собственно, началось всё с создания Национального центра управления обороной Российской Федерации. Это было создано, построено за 333 дня. Это то, что позволяет нам максимально эффективно управлять всеми ресурсами. Я считаю, что это самая эффективная система управления.
Система управления, которая предполагает не только большие знания, но и концентрацию всего накопленного до этого опыта. А, следовательно, должен быть очень большой массив информации, которая одномоментно, единовременно обрабатывается и позволяет вырабатывать единственно верное и правильное решение. Для этого нужна супермашина (которая, как вы понимаете, тоже есть), нужен огромный объём программного продукта.
Здесь появилась необходимость в наших молодых ребятах, программистах. Они были собраны и объединены.
Было время, когда максимальное количество тех, кто работал над созданием программного продукта для Национального центра управления, а это основной инструмент управления, доходило до 2,5 тысячи программистов. Они писали и делали программы.
Это позволяет нам сегодня предельно эффективно управлять всем хозяйством, потому что сам по себе центр состоит из крупных блоков. Это Центр повседневного управления и Центр боевого управления. Мы можем сделать отдельную лекцию для общества «Знание» по системам управления в Вооружённых Силах. Оно, кстати сказать, должно быть, на наш взгляд, применено и в гражданской сфере, в управлении субъектами Российской Федерации.
Сегодня созданы простые вещи, например для сельского хозяйства, когда можно сделать спутниковые снимки посевов и определить урожайность. Есть и другие спутниковые системы, которые в состоянии определить урожайность и на конкретном гектаре, и по всей стране… Это может быть применено для гражданской сферы.
Или аэрофотосъёмка, допустим, при помощи тепловизора тепловых сетей больших городов, мегаполисов. Для того чтобы понять качество состояния сетей по завершении отопительного сезона. Это то, что может быть взято из нашей военной управленческой системы.
Я спрашивают некоторых губернаторов — вы знаете, сколько вы потребляете тепла и энергии? Вы не назовёте ни одного города, в котором мэр скажет, сколько за день потребили электроэнергии, воды, тепла, газа. А мы не просто с ходу можем назвать, но и на каждый час, сколько потребили Вооружённые Силы.
Это современные системы управления. Когда мы поняли, что мы имеем во всех Вооружённых Силах, на флотах, всего 2,4 процента от необходимого количества приборов учёта, стало понятно, что эту задачу надо решать. И решать достаточно энергично. И мы практически за год установили все приборы учёта — почти 120 тысяч. Это газ, электричество, вода, тепловая энергия. Эффект не заставил себя долго ждать — 3,5 млрд рублей экономии. Мы перестали относиться к, казалось бы, мелочам без должного внимания. Все мелочи учитываются, и это естественным образом влияет на качество службы.
Вы видите, что у нас войска переодеты, переобуты. Мы ушли от шинелей, от портянок, ушли от сапог и подворотничков. Душевые кабины — отдельная история. Первый вопрос, который ошарашивал сразу, — сколько раз вы ходите в душ? Минимум раз в сутки — утром или вечером. Или дважды, если был трудный день. Тогда почему все остальные должны ходить в баню один раз в семь дней?
Мы поставили за полгода 14 900 душевых кабин во всех казармах, во всех гарнизонах. Дальше — больше. Приобрели и поставили во все казармы пылесосы. Сегодня уборка — это одна из технологических операций, которая необходима в любом доме. И она стала не какой-то унизительной процедурой, а совершенно естественной вещью для дежурных. Кстати, по большей части это всё происходит по аутсорсингу.
Я привожу только простые примеры, которые лежат на поверхности. Задавая самим себе, казалось бы, простые, житейские вопросы, начиная на них отвечать, начинаются поиски не просто новых элементов управления, а поиск целых новых координатных систем управленческой науки.
Коль скоро мы говорим об обществе «Знание», важно понимать, насколько эффективно мы используем знания. Мы здесь, в Министерстве обороны, задали себе этот вопрос. Это, безусловно, тоже можно подсчитать.
Когда вы берёте и определяете количество призывников с высшим образованием. Их процент растёт. Но другое дело, как мы их используем. Когда вы понимаете, что мы человека с неоконченным средним образованием используем так же, как человека с высшим университетским образованием, то становится понятно, что это крайне неэффективно. Мы для чего его призвали — чтобы обучить ползать по полигону и стрелять из автомата? Или мы всё-таки хотим с учётом его высшего образования получить из него человека, который будет обслуживать сложные системы?
Таким образом появилась идея (и сегодня она довольно хорошо прижилась в Вооружённых Силах) — это создание научных рот. Мы на сегодня создали уже 18 научных рот. Для того чтобы попасть туда служить, конкурс — 25 человек на место.
— Серьёзнее, чем конкурс в самые престижные вузы в стране…
— И не только в нашей стране. Вообще трудно найти службу, куда будет такой конкурс. А тут — срочная служба…
Мы, конечно, ушли от этого, когда поняли, что это крайне востребовано. Скажу, может быть, крамольную вещь — во многом мы увидели это, когда пришло понимание, что этих людей надо использовать максимально. В данном случае я бы не хотел, конечно, сравнивать это всё. Но подход примерно такой же — максимально эффективное использование тех знаний и того опыта, который эти ребята приобрели. Сегодня это десятки изобретений с патентами. Причём изобретений внедрённых. Это огромное количество программного продукта, который делают эти научные роты, и который, естественно, используется у нас на направлении и тактического звена, и на других направлениях.
Конечно, здесь мы должны говорить не только о тех, кого мы призываем после университетов. Но и о тех, кого мы учим у себя. И здесь, конечно, нужна — не буду говорить новая, современная, — но эффективная система образования, которую надо выстраивать по-новому, не разрушая старое.
Нужна оптимизация, нужны новые подходы к управлению.
В чём они заключаются? У нас есть возможность не только декларировать и определять узкие места, но и расшивать их. Всё в наших руках. Если за забором Вооружённых Сил сегодня говорят и много обсуждают: семь учебников истории — для чего они нужны в системе образования, то мы провели конкурс и выбрали учебник истории. Мы на эту тему не спорим — у нас учебник истории понятный и ясный.
Надо преподавать то, что действительно говорит об истории нашей страны, а не разного рода домыслы и фантазии, которыми обросла историческая наука.
Дальше пошло всё, что связано с созданием электронной библиотеки. Единая электронная библиотека — библиотечный фонд всех Вооружённых Сил и учебных заведений. Мы этому уделили огромное внимание, приобрели большой объём оборудования для оцифровки. А с учётом того, что у нас есть открытая часть и есть закрытая, её надо каким-то образом сделать доступной тем, кому она должна быть доступной. А с другой стороны, чтобы это всё было оперативно.
Сейчас мы находимся на стадии ухода от этих больших портфелей с учебниками и тетрадками. Занимаемся тем, чтобы у нас у всех курсантов и слушателей были ноутбуки, чтобы они могли из любой точки войти в Сеть. Во многих учебных заведениях это уже сделано. Конечно, есть сложности, есть трудности. Но всё это преодолимо и решаемо.
Дальше у нас идёт, естественно, дистанционное преподавание. Дальше мы идём к привлечению лучших специалистов по преподаванию. Мы, естественно, смотрим за внешним периметром и видим лучших экспертов. Их привлекаем для чтения лекций в наших высших учебных заведениях. У нас начали преподавать конструкторы самого современного оружия.
И здесь возник следующий вопрос. Вообще, вся жизнь состоит из вопросов, ответы на которые, казалось бы, лежат на поверхности. Почему мы в состоянии подготовить офицера за два года военной кафедры и за полтора месяца полевых сборов и не в состоянии за то же время подготовить рядового или сержанта, который бы мог работать на современной технике, обслуживать её и встать в мобилизационный резерв?
Тогда мы посмотрели — а действительно, почему? Человек учится в институте, после этого он должен на год оторваться от профессии и уйти служить. Не по профессии. И после этого вернуться, может быть, утратив те возможности, которые у него были изначально после окончания высшего учебного заведения.
Президент России в одном из своих посланий дал нам поручение. Оно было отработано, и сегодня мы имеем в 109 вузах, центрах подготовки 60 тысяч человек, проходящих службу без отрыва от учёбы. Главное, мы за это время подтягиваем и выбираем тех специалистов, которые в дальнейшем могут пойти на контрактную службу и служить на «Искандерах», на С-300, С-400. На сложных системах.
Конечно, очень много таких ребят, которые, обретя эту профессию, имеют возможность пойти служить на контракт. Увидев это и поняв, что это достаточно важная составляющая для военно-промышленного комплекса, когда можно пройти службу и дальше работать в ВПК, мы создали уже научно-производственные роты.
И я надеюсь, что этот наш опыт будет распространяться, потому что мы бы хотели, чтобы создание мобилизационного резерва приобрело новое качество. Это не просто те, как в советское время их называли, «партизаны», которых сняли с комбайна, сказали — вот тебе танк, будем «воевать». Сейчас нужно, чтобы этот резерв был хорошо подготовлен, обучен, чтобы мы его отмобилизовывали осознанно. Не как живую силу, когда надо сформировать полк Сухопутных войск. Нет, это тот резерв, который готов, который уже состоит из людей, профессионально подготовленных.
Здесь я перехожу к проверке всего того, что было наработано нашим военно-промышленным комплексом за это время, военной наукой. Где можно ещё проверить оружие? На войне. Как бы мы ни хотели, государственные испытания, войсковые испытания — это, конечно, хорошо. Но главная оценка всё-таки ставится в зачётку.
И тут мы не можем обойти Сирию. Что нам дала Сирия? Я понимаю, что в простом, обывательском ухе застревает то, что ему туда посылают каждый день и по многу раз. «Зачем нам эта война? К чему мы там?»
Я попробую вытащить эти «беруши». У нас были моменты, когда на авиабазе Хмеймим были конструкторы и специалисты из 76 различных предприятий и КБ. Мы специально построили там цех, там и сегодня есть оборудование. Мы отработали более 300 видов разного оружия. Прямо скажу — мы там встретили очень большое количество неприятных неожиданностей. То оружие, которое принято на вооружение и прошло госиспытания, оружием по сути своей не является. Это и связь, и средства радиоэлектронной борьбы и разведки, и ударные комплексы. Мы полтора десятка образцов просто вообще сняли с вооружения и перестали производить.
Здесь я должен сказать слова благодарности нашей науке, которая очень оперативно включилась в это. Она, собственно, довела всё то, что у нас сегодня находится на вооружении, до верхней планки. И сегодня армия у нас является хорошо обученной, хорошо оснащённой. Она является одной из лучших армий мира.
— Мы живём в мире, в котором всё очень быстро меняется. Ежедневно, ежеминутно. Появляются новые цели, новые вызовы — внешние и внутренние. Что значит сегодня быть военным?
— Быть военным сегодня — это очень престижно. Наш Верховный Главнокомандующий принимал решения, которые, казалось, на тот момент были трудновыполнимыми. Он принял решение о том, что денежное довольствие наших офицеров должно быть выше, чем в ведущих отраслях промышленности. И это действительно сегодня соблюдается. Сделано всё, чтобы служба в Вооружённых Силах была действительно службой Родине, а не службой на выживание.
Многое ещё надо сделать, но у наших военнослужащих — гарантированное получение жилья. Мы как таковую жилищную проблему просто сняли. Её нет. Мы ушли от той сложной конструкции, когда надо было жильё построить, потом оно должно было устроить того, кто уволился из армии. Человек вынужденно продолжал служить.
Исходя из этого, было предложено и принято Президентом России и Правительством РФ решение о том, что мы выдаём денежную компенсацию. Если военнослужащий хорошо служил, если у него 25 лет выслуги, трое детей, то он получает сумму, достаточную для того, чтобы приобрести квартиру там, где он хочет. То есть эту проблему мы в целом сняли, я про какие-то отдельные примеры не говорю.
Медицинское обеспечение.
У нас, в Вооружённых Силах, медицина бесплатная. Мы делаем многое, строим много госпиталей.
Центр повседневного управления занимается ежесуточным контролем за устройством детей военнослужащих в детские дошкольные учреждения. Я могу поднять трубку, и мне ответят, сколько детей, в каких регионах, в каких гарнизонах должно быть устроено. То же самое касается трудоустройства жён наших офицеров — это тоже под контролем. Это не просто статистика, это постоянная, каждодневная работа.
Нам есть чем похвастаться. Мы создаём многое для того, чтобы в самых дальних гарнизонах были возможности заниматься спортом. Мы строим катки, бассейны, спортивные сооружения. Нам очень хочется, чтобы наши офицеры и их семьи — все, кто служит и работает в Вооружённых Силах, не ощущали себя какими-то изгоями.
Создан второй Пансион воспитанниц. Кто-то оценивает это как «институт благородных девиц».
Мы бы очень хотели, чтобы дети наших офицеров, в данном случае дочери, имели возможность получить образование от лучших преподавателей, чтобы они стали настоящими леди. Мы создаём те возможности, которых нет в наших отдалённых гарнизонах.
— Такие возможности есть далеко не у каждой московской школы. Уровень образования, условия, в которых находятся девочки…
— Не буду сравнивать с московскими школами. Слава богу, это удалось. Появился Пансион воспитанниц в Санкт-Петербурге. Здесь растут достойные, настоящие леди.
— Сергей Кужугетович, возвращаясь к теме подготовки в вузах. В Военной академии РВСН имени Петра Великого сейчас изучают комплекс «Авангард». Он ещё только поступает в войска, а курсанты и слушатели уже вовсю с ним работают. Какие новые образцы вооружения и военной техники появятся в Вооружённых Силах или разрабатываются сейчас? Что-то из области фантастики?
— Разрабатывается очень многое. Многое уже видно. Это лазерное оружие. Раньше, вы помните, это была фантастика. 20 лет назад лазерными мечами в фантастических фильмах кто-то с кем-то сражался. Сегодня это действительность. Комплексы «Пересвет», с одной стороны, уже стоят на вооружении, с другой — они не прекратили своего движения в развитии.
Там очень большое поле деятельности. Гиперзвук. Сегодня Россия обладает оружием, которого не имеет ни одна страна. Сегодня «Авангарды» заступили на боевое дежурство, их поступление продолжается. Ракета «Циркон» морского базирования — тоже гиперзвуковая ракета. Это новое слово.
Для того чтобы достичь гиперзвука, надо было сделать очень многое. Трудно себе представить, чтобы 20 лет назад были материалы, которые позволяли выдержать температуру и не потерять управление.
А потом пришёл искусственный интеллект… Появились уже не просто экспериментальные образцы — началось серийное производство боевых роботов. Роботов, которых действительно можно показывать в фантастических фильмах, которые способны самостоятельно воевать. Для начала серийного производства необходимо было пройти путь. Но самое главное, что на этом всё не останавливается. Движение продолжается.
Я не могу обойти вниманием то, что называется оружием завтрашнего дня. Здесь тоже идёт достаточно большая работа.
Без общества «Знание» не обойдёшься, это параллельные вещи. Мы бы очень хотели, чтобы у общества «Знание» одной из основных задач было всё-таки использование военной науки, военных разработок и их применение для гражданского сектора, для мирной жизни. Лозунг мы видели в советское время — «Перекуём мечи на орала». Совсем в нашей сегодняшней жизни перековывать не надо… Но у нас есть то, что может быть применимо в гражданской сфере.
— Ни для кого не секрет, что авторитет армии сегодня очень высок. В том числе среди молодёжи. Какие возможности открываются перед молодым человеком, если он выбирает военную карьеру? Чем это лучше, чем интереснее и перспективнее, если бы он выбрал какую-то гражданскую специальность, гражданское направление?
— Мы, естественно, продолжаем пропагандистскую работу. Делаем дни открытых дверей, устраиваем экскурсии. Очень много помогает в этом наш телеканал «Звезда». Программы, которые на нём появились, я считаю очень и очень важными и нужными в том, что касается открытия и показа лица современной армии.
Почему молодой человек должен идти служить? На первом месте, естественно, стоит долг перед Отечеством. Второе. Я не хочу уподобляться призывам «Приходи к нам, у нас зарплата выше и в столовке кормят лучше и бесплатно». Но я считаю, что социальный пакет, который сегодня имеет военнослужащий, — это тот, который он должен иметь. С социальной защищённостью военнослужащих сегодня намного лучше.
— С учётом развития новых технологий — какие возможности открываются для женщин в армии? Танкисты, подводники, лётчики?
— Надо понимать, что мы не должны делать разного рода экзотические вещи. Из службы женщин не надо делать экзотику. Это тяжёлая служба, и женщин надо всё-таки поберечь.
Другое дело, когда есть их огромное желание. Мы, когда делали первый набор первых военных лётчиц в училище, где готовят специалистов для истребительной, штурмовой авиации, не предполагали, что будет такое количество желающих. Пришлось взять больше. Одна из девочек сказала: делайте со мной что хотите, я отсюда никуда не уеду. Она проходила по всем показателям, но количество мест было ограничено.
Управление военной техникой, с одной стороны, становится сложнее. Но и легче. Если раньше тот же танк — это фрикционы, а переключение передач — так там вообще без ноги и не справишься, то сегодня есть уже другие возможности.
Мы говорим о роботах, о робототехнике. 50-тонная машина, которая тушит пожары в агрессивных средах — я имею в виду склады с боеприпасами — в химически опасных, радиационно опасных средах, — там управление на дистанции два километра с помощью джойстика. Беспилотная авиация, все наши цифровые технологии, тот же самый искусственный интеллект, центры управления. При том уровне ответственности, обязательности и исполнительности, который есть у женщин, они там востребованы.
Ещё раз повторю то, с чего начал: служба женщин в Вооружённых Силах перестала быть экзотикой. Это не какое-то такое сверхъестественное явление. Я помню шутку — «Женщины у вас служат? — Да пока не решили, куда лампасы пришивать, — на юбку или на колготки». Это, слава богу, уже прошло.
— Сергей Кужугетович, сейчас многие говорят о патриотизме, делают какие-то патриотические проекты. Многие из них действительно очень достойные. Но, как кажется, неотъемлемой частью нашего патриотизма является знание и понимание географии своей страны, географии России. Русское географическое общество делает очень много ярких, масштабных проектов: тот же Всероссийский географический диктант, куча экспедиций — сложнейших, уникальных. Какова на сегодня цель РГО, какова миссия организации?
— То, что касается РГО и как мы видим его сегодня, его задачи. Задачи прежние. Но мы для себя сделали вывод после некоторых исследований. Мы люди, что называется, не со стороны, не сторонние, живём в обществе. И понимаем, что в общем-то далеко не все знают нашу страну. Её историю, географию — это довольно часто пересекается. Это показали те опросы, которые мы проводили в ряде высших учебных заведений. Меня больше всего потряс вопрос, когда мы спросили, куда впадает Волга.
— Есть разные версии?
— Не представляете, трое ответили, что в Байкал, пятеро — что вообще никуда не впадает. Из десяти человек правильно ответили лишь двое. Поэтому здесь речь даже не о патриотизме. Речь о простом банальном знании своей страны. Если ты не знаешь своей страны, то о каком вообще патриотизме можно говорить?
Наша задача — показать, представить и изучить нашу страну заново. Открыть Россию заново для нескольких поколений, во всяком случае, для двух. Эти поколения в этом нуждаются, чтобы мы открыли для них страну заново.
— Сейчас, кстати, многие начали её для себя открывать…
— Конечно. И когда вы сказали о географическом диктанте… Его пишут в 120 странах мира. Называли всероссийским, а сейчас его уже назвать таковым нельзя. Всемирный диктант. 19 тысяч площадок, на которых он пишется. Это же огромное дело.
Экспедиции, которые делаются. Плавучий университет — их у нас уже два. Студенты плывут, изучают. Экспедиции, которые позволяют познать и изучить народонаселение страны, её традиции, фольклор, культуру за 200–300 лет.
Задач очень много. Причём это задачи, которые не надо придумывать и изобретать. Я понимаю, что сейчас другое время. Появились новые, современные способы путешествий. Купил телефон — и путешествуй себе. Боюсь, что уже есть целые группы молодых людей, у которых от этого появились ощущения. Упрощённое впечатление. Синтетическая жизнь. Как можно в экранчике, пусть даже если вывести изображение на большой экран, почувствовать атмосферу плато Путорана?
Поэтому у РГО огромное количество задач, невероятно интересной работы. Мы снимаем кино, переиздаём книги, издаём новые, проводим экспедиции, делаем исследования. Отвечаем на те загадки, которые есть.
Я помню, какое-то время назад появилось — вот, ищем библиотеку Ивана Грозного. Ходили по Москве и искали её. Хотя, по сути, таких задач у нас по стране — просто немерено. В любой регион приезжай, там обязательно есть свои загадки и свои задачи. Экспедиции Дежнёва, Беринга, затонувшие суда. Исследовательские, экспедиционные, военные. Наши и не наши. На острове Котельный мы нашли бочки 1943 года выпуска с немецко-фашистской символикой. Что они там делают? Новосибирские острова — это чёрт-те где, это Якутия. Потом выясняется, что они там были, подошли к метеостанции, которая там была, два раза выстрелили и убежали.
Это наша страна, которую надо знать. И задача Русского географического общества — увлечь за собой. Не заставлять, а увлечь. Чтобы не аэрозольный запах тайги был, а настоящий.
У нас много планов. Планы интересные, важные. И я бы хотел, чтобы их было как можно больше. Мы подписали соглашение с министром высшего образования и науки, и у нас сейчас в университетах появятся студенческие отделения РГО. Я думаю, что это будет большая работа.
— В завершение нашей беседы вспоминается название советского журнала «Знание — сила». И как раз именно про общество «Знание» говорит руководитель самого главного силового ведомства. Так что «Знание – сила» – девиз нашей сегодняшней небольшой лекции.